Ирина Успенская - Разрушитель [недописано]

— Аккурат к празднику Начала станете отцом, — усмехнулся в бороду Рэй.

Праздник Начала — Новый Год по-местному, первый день весеннего солнцестояния. Отмечают его в месяц Желтого Петуха[1], и это, пожалуй, самый почитаемый в народе праздник после Тарании Воительницы. Говорят, в этот день родились Ирий и Вадий. Ну что же, у её ребенка будет всегда выходной на день рождения, усмехнулась про себе Виктория.

— Город строится. Работы не прекращаем даже в морозы, рабов нагнали со всего фронтира, и еще купцы везут. Мрут многие, но тут уж ничего не поделать. Купцы как прослышали, что от вождей пошел заказ хороший, встрепенулись, всем денег хочется, вот и тащат всякий сброд. И больных, и здоровых. А многие в пути заболевают.

Виктория знала, что это неизбежно, но все равно было горько слышать слова Рэя.

— А еще слух прошел, что скоро рабство запретят. Мол, налог будет такой высокий, что никто сам не захочет рабов держать. Даже не знаю, кто слухи распускает? — лукаво поглядывая на герцога, продолжил Рэй.

— Не имею понятия, — развел руками Алан, прекрасно зная, откуда идут слухи. Из Белой крепости.

— Да что я все о себе и о себе, как вы тут? Еще не приженились? — Они направились к стоящим в отдалении Лису и Иверту. Алан укоризненно глянул на богатыря и отрицательно покачал головой. — Ураган тоже, гляжу, не остепенился. Сарх Гривастый Волк привет шлет, да шкур зимнего зверя на шубу. Богатую добычу его охотники в этом сезоне взяли, да и наши амазонки не уступили. Семерых матерых оленей завалили. Вроде посмотришь, бабы как бабы, а как лук в руки возьмут — мужикам стыдно становится.

— Как они? Не ссорятся с местными?

— Было пару стычек по началу, да как синяки сошли, мировую пить сели. Девки ладные, дикие немного, но несколько свадеб намечается.

— А ты жениться не собираешься?

— Да чем я Вадия прогневал, что вы мне такое говорите? — Рэй обмахнулся знаком Вадия и на всякий случай сделал круг в другую сторону, умасливая и Ирия заодно.

— А что Райка? Не хочет?

Капитан издал горловой звук, больше похожий на рычание, косо глянул на лыбящегося Алана и только головой досадливо покачал.

Стемнело быстро, опять пошел снег, делая плохую видимость практически непроглядной. Пора было возвращаться, Алан и так тянул до последнего, давая время улечься и мыслям, и волнению. Чего уж скрывать, было даже немного страшновато. Привычная жизнь рушилась на глазах, а он ничего не мог с этим поделать.

— Женщины… все зло от них! — громко произнес Иверт, словно прочтя его мысли, когда они спешились во дворе крепости. — О чем думал отец, отпуская Ласку в путешествие? — он зло сунул поводья подбежавшему рабу и с остервенением пнул неповинную снежную кучу.

— Боится, что кир Алан другую в храм отведет, — степенно проговорил Хват, придерживая под узды жеребца герцога. — Как только вождь Бешеный Кузнечик стал королем фронтира, Сарх поднялся над другими вождями. Считай, дедушка принца.

— Он знает, что храмовники не дадут разрешения на этот брак, — буркнул Иверт, смахивая с воротника тулупа снег.

— А когда это нашему герцогу нужно было чье-то дозволение? — с таким искренним удивлением вопросил Хват, что Виктория даже загордилась своей самостоятельностью.

— Это точно, — громогласно сообщил Рэй, с кряхтением вылезая из длинной телеги, на которой и прибыл в крепость в компании безлошадных сопровождающих. Он помахал руками, сделал пару наклонов и, прищурившись, начал всматриваться в спешащего сквозь пелену снега мужчину. — Знакомая рожа…

— Молчун! Твой ли громогласный рык я слышу, старый ведмедь?

— Это кто старый? — грозно вопросил Рэй, подбоченясь и расставив ноги. — Давно тебя в снегу не валяли, Змей?

Из снегопада вынырнул барон Семух в накинутом на плечи кожухе и с мечом на боку. Он коротко поклонился Алану и шутливо стукнул кулаком Рэя в грудь.

— Рад тебя видеть. — Барон протянул руку.

— Говорят, ты в бароны заделался, — Рэй с энтузиазмом ответил на рукопожатие и хлопнул старого знакомца по плечу, да так, что тот пошатнулся.

— Случайно вышло, — усмехнулся капитан. — Безземельный барон — почетно, но не прибыльно. Сир, — обратился он к наблюдающему за ними Алану. — Гости ваши… на кухне.

— Что-то не так? — оглянулся на Иверта Алан, тот понял все правильно и, кивнув, исчез за услужливо распахнутой дверью.

— Ох, шумная у вас кухарка, — замялся прямолинейный барон, тщательно подбирая слова. — Перетрясла всю кухню, довела главную стряпуху до слез, построила рабов и даже на меня наорала, — удивленно закончил он, словно не веря в то, что только что сказал.

— Узнаю тетку Райку, — раздался довольный голос Лиса, и столько в нем было тепла и нежности, что все заулыбались.

— Привыкай, капитан. С нею даже я боюсь связываться, — доверительно сообщил барону Алан.

— Тетка Райка тихая, — серьезно произнес Ворон. — Вот Светику я бы остерегался, особенно в паре с Оськой.

Лис сдавленно хрюкнул, сдерживая смех.

— Все зло от баб! — глубокомысленно изрек барон Семух, и услышал в ответ громкий смех рыжего послушника.

Рэй и Семух, пообещав прийти на ужин, куда-то отправились в сопровождении ветеранов маркиза. С ними ушел Лис, Ворон же ненавязчиво пристроился за спиной герцога.

— Сир! — управляющий крепостью ждал его сразу за дверью. — Позвольте доложить?

Алан сбросил плащ на руки подбежавшему рабу и выжидательно посмотрел на мужчину.

— Ваших гостей я разместил в правом крыле, кирену Зиру в покоях, смежных с вашими, а юного графа Дарена Валлида в соседней комнате с маркизом. Их наставник категорически настоял, чтобы его поселили рядом с воспитанниками. Я счел возможным пойти ему на встречу. Где прикажите накрывать ужин?

— В большой столовой. Пригласи всех. И еще… — Алан оглянулся, не услышит ли их кто-нибудь, и кивком головы пригласил управляющего следовать за ним. — Где живет кирена Валия?

— В своих покоях. Там же, где жила при прежнем хозяине, — управляющий опустил взгляд, что не осталось незамеченным. — Сир, — нерешительно начал он, — кирена была… заложницей, пленницей герцога. И…

— И?.. — грозно перебил его Алан.

— И ничего не изменилось. — Управляющий вжал голову в плечи, словно ожидая удара. — Вы не приказывали.

Виктория глубоко вздохнула, досчитала до десяти, чтобы не разораться и не швырнуть что-нибудь в стену. Сама виновата, забыла, что без приказа господина никто и шага ступить не смеет. Это не Кровь, где Рэй или ворожея могли сказать в глаза, что они думают, здесь инициатива не приветствовалась.

— Так вот, приказываю. Пусть переберется в любые покои, которые ей нравятся. Выдели ей служанок. Отправь завтра к кирене модисток и швей. Скажи, я приказал пошить ей платья… ну все, что надо для женщины. Шубу там, сапоги… — Алан смутился.

Виктория сама не очень хорошо понимала, откуда берутся наряды. Плащ, камзол, штаны, обувь… Алану их приносили утром и забирали в чистку вечером.

"Да уж, Виктория Викторовна, в прошлой жизни тебе так надоел быт, что и здесь ты старательно обходишь стороной все вопросы, связанные с ведением хозяйства", — иронично подумала она про себя.

— А если кирена…

— Скажи, я приказал! — резко ответил Алан, не желая больше разговаривать на эту тему.

Они как раз подошли к его покоям, и управляющий как склонился в поклоне, так и застыл посреди коридора, разогнувшись, лишь когда грозный герцог захлопнул за собой дверь.

— Дерьмо! — вскликнул Алан, оказавшись в своей комнате.

И отчего так муторно на душе? Вроде должен радоваться, сын приехал, Рэй. Но радоваться не получалось. Занозой сидело какое-то незнакомое доселе беспокойство. И причину этому беспокойству Виктория найти не могла.

— Сир, — в комнату вошла служанка. — Ваша одежда готова.

Виктория глубоко вздохнула и пошла переодеваться к ужину. Хотя с большим желанием сбежала бы сейчас в библиотеку. Вот уж прав Иверт, все проблемы из-за женщин!

— Вождь Алан Бешеный Кузнечик! — гаркнул Хват и распахнул перед Аланом двойные двери столовой.

Виктория про себя улыбнулась. Вспомнили, что Алан еще и вождь, а не только герцог. Гости приветствовали вождя стоя и, дождавшись, когда он сядет во главе стола, с грохотом задвигали стульями.

Все было чинно, парадно и очень церемониально. Виктория с грустью вспомнила свои посиделки на кухне в Крови, задушевные беседы, горячий хлеб, который можно было рвать руками, не заботясь об этикете. Свобода. Именно поэтому Алан и пропускал здесь обеды и ужины. Все эти чопорные собрания — скучные и размеренные — нагоняли на Викторию глухую тоску. Но сегодня вокруг были дорогие лица. Мая и Иверт держась за руки. Эта парочка постоянно то ссорилась, то мирилась, причем всегда очень бурно выясняя отношения. Мэтью и купец Левис о чем-то неспешно беседовали, Лис и Ворон примостились по обе стороны от сухощавого Учителя и мастера Семона — наставника Дара, Зира сидела между Аланом и Эвелин, девушка бросала на нее заинтересованные взгляды, но разговор не начинала. Алвис и брат Чех как всегда перебрасывались ехидными замечаниями, Турен и Дар сидели напротив отца и тихонько хихикали, Рэй грыз морковку и степенно кивал барону Семуху, который что-то ему втолковывал. Место Валии пустовало.